В продолжение подводно-термоядерной темы
Jul. 21st, 2016 10:46 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
shipreck_sПроклятые пиндосы, засравшие океан своими проебанными бомбами и затонувшими подлодками, были далеко не единственными участниками этого процесса. Разнообразные залеты, связанные с ядерным оружием Страны Советов (как и его носителями) широко освещены в профильной литературе. Гораздо реже вспоминают про те ЧП, которые могли бы привести к глобальным последствиям, но, волею судеб, не привели. Ниже - отрывок из воспоминаний советских подводников "Возвращенные бездной" (Э.Ковалев, А.Саксеев).
В другой раз навигационно-ракетному расчету нашего экипажа пришлось испытать горечь сорванной стрельбы, обогатив свой опыт преодолением последствий аварийного выключения двигателя ракеты. Стрельба производилась с борта РПК “К-415” одной ракетой с необорудованной позиции, то есть из района открытого моря. Все шло по плану до самого нажатия кнопки “Старт”, после чего у рванувшей было ввысь ракеты в нормативное время на режим не вышла двигательная установка. Тут же сработала система аварийного выключения двигателя (АВД). Имея самую скудную, но вполне достаточную информацию о случившемся, приступили к ликвидации последствий АВД.
Находясь на глубине 40 метров, связались по звукоподводной связи с руководившим стрельбой командующим флотом адмиралом флота С. М. Лобовым и доложили о случившемся. Тут же получили разрешение сливать окислитель. В течение последующего часа был слит в море окислитель. Доложили наверх, получили приказание всплывать и следовать в базу в надводном положении. Подвсплыли под перископ и, определив направление бега пятибалльной волны, развернулись ей навстречу и так всплыли в крейсерское положение. Прогноз погоды обещал усиление и ветра, и волны. Наш ход против волны сопровождался легким покачиванием корабля.
Еще под водой, сливая окислитель, мы оставили открытой крышку аварийной шахты. Теперь мы имели возможность с мостика воочию с замиранием сердца убедиться в том, что ракета никуда не улетела, а осталась в шахте. Вела она себя прилично, слегка попахивая амилом*, когда ветер, завихряясь, заносил “ароматные” пары раствора в ограждение рубки. Если вам знаком запах озона, то представьте его многократно усиленным. Все было хорошо, пока мы не повернули на курс в базу, подставив волне правый борт. Крейсер стал раскачиваться, как маленький кораблик. Когда набежавшая волна накренила нас градусов на пять-семь, из аварийной шахты донесся и тут же заглох шум работающего ракетного двигателя. Мы видели, как ракета высунулась “по пояс” из шахты и тут же со стуком рухнула обратно. Из ракетного отсека доложили об импульсной работе двигателя аварийной ракеты, закончившейся сильным ударом. Очевидно, какое-то количество окислителя осталось неслитым в “пазухах” арматуры и двигателя и на качке “порционно выдавалось” в его полость, где реагировало с поступившим туда же горючим. Так, “звеня и подпрыгивая”, мы стали продвигаться к базе. Доложили о “поведении” ракеты. Реакции никакой. Мне казалось, что было бы безопаснее погрузиться и идти домой в подводном положении, но начальство решило иначе: приказали идти в надводном положении. Наверху мы находились постоянно на связи, и можно было в любой момент запросить у нас обстановку и доложить ее выше. О том, что “подпрыгивавшая” ракета могла разрушиться после очередного удара о стартовый стол и вызвать обильный пролив в шахту горючего с последующим пожаром, никому наверху не хотелось думать.
Тогда мы ходко дошли до родной гавани. Последний раз ракета “подпрыгнула” на самом входе в Кольский залив. Но на этом наши злоключения не кончились. Пришли мы вечером, ошвартовались у стационарного причала и, обеспеченные погрузочным расчетом ракетно-технической базы, приступили к выгрузке аварийной ракеты. Понадобилось несколько минут, чтобы остропить негодную. Выдернутая краном из шахты, как морковка из грядки, ракета парила. Дабы не портить атмосферу в районе базы, ракету дымящейся хвостовой частью сунули в воду.
Вскоре показался автопоезд: транспортировочная спецавтомашина с прицепом (по-нашему - “телега”), автоцистерна с нейтрализирующей жидкостью и брандспойтом на крыше кабины и автобус с личным составом, одетым в защитные костюмы надлежащим образом. Все расположились по своим местам. Аварийную ракету, как большую утомленную рыбу, тихонько вытянули из воды. Окутанная легким буровато-желто-красным облачком, она продолжала парить. Так в вертикальном положении ракету перенесли за линию причала. Ответственность экипажа лодки на этом закончилась, но мы, кто был наверху, как завороженные не спускали глаз с проказницы. Она слегка покачивалась и парила, зависнув над “телегой”. Все невольно сделали глубокий вдох, а береговые ракетчики принялись укладывать больную на машину.
Подвели второй кран, чтобы, подхватив ракету за хвост, перевести ее в горизонтальное положение. Как только ракета чуть-чуть наклонилась, видимо, в ней опять перелилась часть остатков окислителя. Двигатель снова заработал в импульсном режиме. Только он здорово ослаб. Правда, это не помешало ему раскачать ракету на кране. Начался цирк. Вот так, не спеша, в течение почти всей белой ночи, под оглушительные хлопки и кашель двигателя раскачивавшейся на кранах ракеты, сантиметр за сантиметром ракету перекантовали и уложили на “телегу”. Когда ее, притихшую, надежно принайтовали к машине головой вперед, наступила разрядка. Не сговариваясь, все рассмеялись, сгинуло нервное напряжение.
Предстояло отвести убогую на техническую позицию за несколько километров от причала. Не спеша поехали. Как только “телега” покинула причал, на первом же ухабе ракета пошевелилась и двигатель заработал снова. С идущей следом за “телегой” автоцистерны прямо в сопло двигателя ударила струя нейтрализатора. Двигатель тут же захлебнулся и заглох. Так они ехали и дальше, а мы освободили стационарный причал, перешли к своему и пошли спать.
Трагедия разыгралась в то же утро. К освободившемуся стационарному причалу для погрузки ракетного боекомплекта встал командир Юра Долинин (внешне поразительно похожий на Юру Гагарина!). На подводном флоте очень часто в разговорах, докладах, переписке вместо номера лодки, сами того не сознавая, называют фамилию командира, возмещая ущербность нумерации. На причал прибыли работавшие всю ночь с нашей аварийной ракетой и ни капельки не отдохнувшие поутру люди с ракетно-технической базы. С собой они привезли боевую ракету. Для погрузки на лодку.
Все заняли места по боевой тревоге. Ракету в горизонтальном положении приподняли над “телегой” за три точки: основной кран специальным стропом (траверсой) за два специальных выступа (цапфы) в районе стыка ракеты с боевой частью, вспомогательный - за хвостовую часть. “Телега” выехала из-под ракеты. Теперь надо было перевести ракету в вертикальное положение.
Как только основной кран приподнял голову ракеты, случилась беда. Неверно поставленный захват одной из тяг траверсы соскочил с цапфы. Повисшая на другой цапфе ракета крутанулась вокруг своей продольной оси, вырвала крепление второй цапфы и, повиснув на хвостовом стропе, рухнула “головой” вниз. От удара о бетон термоядерная “голова” отлетела в сторону, покатилась к краю причала и упала вниз, застряв между стенкой и бортом плавкрана. Из тыльной части “головы” текло что-то коричневое и свисали какие-то “мочалки”. Не лучше была обстановка и на самом причале около упавшей ракеты.
Верхняя часть ракеты оказалась разрушенной. Из разрыва корпуса на бетон причала, а с него в воду полился все тот же окислитель. Над местом аварии приподнялось темно-бурое с фиолетовым отливом облако. Подгоняемое легким ветерком облако растянулось вдоль линии причалов бухты Ягельная и, медленно клубясь, поползло в сторону комендатуры. Облако несло смертельную опасность. После падения ракеты люди оставляли причал, кто как мог. На лодке все ушли вниз и наблюдали за происходившем через перископы. Одетые в защитные костюмы ракетчики отбежали с причала на дорогу, выжидая прояснения обстановки. Некоторые люди попрыгали с причала в воду и отплыли от него, рискуя погибнуть от переохлаждения. Один из прыгнувших в воду пронырнул большое расстояние и, потеряв ориентировку, вынырнул в центре начавшего приводняться облака. Одного глубокого вздоха, сделанного в ядовитой атмосфере облака, оказалось достаточно. Через четыре часа человек погиб от отека легких. Он оказался единственной жертвой аварии.
Последовали разборки, комиссии и проверки. Приехавший из Москвы специалист по головным боевым частям ракет (“головастик”) сообщил нам: при таком ударе “головы” о причал мог произойти ядерный взрыв неполной, но достаточной (?!!) силы. Посетивший вскоре нашу базу Главком ВМФ, оценив происшедшее, сказал: “Вы стали грузить ракеты, как дрова”. Сказал верно. Ни слова только о том, что уставшим людям перед ответственной работой нужен нормальный отдых.
Наверное, справедливо чеховское утверждение о повешенном на гвоздь ружье. Да, оно когда-нибудь обязательно выстрелит. Ружье с хорошим боем непременно сорвется с гвоздя и разобьет, по крайней мере, семь горшков. Так и с ядерными боеголовками. Раз они есть — ждите взрыва. Растет вероятность наступления подобного события. Математика не обманывает. Последствия взрыва могут оказаться непредсказуемыми.
А с нашей аварийной ракетой все оказалось очень просто. Взявший на контроль случай с АВД заместитель главного конструктора Лев Николаевич довел дело до конца, сумев доказать, что ВПК способен “забивать бракованные заклепки даже в термоядерный щит Родины”. Не справляясь с гонкой вооружений в холодной войне, ВПК начинал халтурить.
В другой раз навигационно-ракетному расчету нашего экипажа пришлось испытать горечь сорванной стрельбы, обогатив свой опыт преодолением последствий аварийного выключения двигателя ракеты. Стрельба производилась с борта РПК “К-415” одной ракетой с необорудованной позиции, то есть из района открытого моря. Все шло по плану до самого нажатия кнопки “Старт”, после чего у рванувшей было ввысь ракеты в нормативное время на режим не вышла двигательная установка. Тут же сработала система аварийного выключения двигателя (АВД). Имея самую скудную, но вполне достаточную информацию о случившемся, приступили к ликвидации последствий АВД.
Находясь на глубине 40 метров, связались по звукоподводной связи с руководившим стрельбой командующим флотом адмиралом флота С. М. Лобовым и доложили о случившемся. Тут же получили разрешение сливать окислитель. В течение последующего часа был слит в море окислитель. Доложили наверх, получили приказание всплывать и следовать в базу в надводном положении. Подвсплыли под перископ и, определив направление бега пятибалльной волны, развернулись ей навстречу и так всплыли в крейсерское положение. Прогноз погоды обещал усиление и ветра, и волны. Наш ход против волны сопровождался легким покачиванием корабля.
Еще под водой, сливая окислитель, мы оставили открытой крышку аварийной шахты. Теперь мы имели возможность с мостика воочию с замиранием сердца убедиться в том, что ракета никуда не улетела, а осталась в шахте. Вела она себя прилично, слегка попахивая амилом*, когда ветер, завихряясь, заносил “ароматные” пары раствора в ограждение рубки. Если вам знаком запах озона, то представьте его многократно усиленным. Все было хорошо, пока мы не повернули на курс в базу, подставив волне правый борт. Крейсер стал раскачиваться, как маленький кораблик. Когда набежавшая волна накренила нас градусов на пять-семь, из аварийной шахты донесся и тут же заглох шум работающего ракетного двигателя. Мы видели, как ракета высунулась “по пояс” из шахты и тут же со стуком рухнула обратно. Из ракетного отсека доложили об импульсной работе двигателя аварийной ракеты, закончившейся сильным ударом. Очевидно, какое-то количество окислителя осталось неслитым в “пазухах” арматуры и двигателя и на качке “порционно выдавалось” в его полость, где реагировало с поступившим туда же горючим. Так, “звеня и подпрыгивая”, мы стали продвигаться к базе. Доложили о “поведении” ракеты. Реакции никакой. Мне казалось, что было бы безопаснее погрузиться и идти домой в подводном положении, но начальство решило иначе: приказали идти в надводном положении. Наверху мы находились постоянно на связи, и можно было в любой момент запросить у нас обстановку и доложить ее выше. О том, что “подпрыгивавшая” ракета могла разрушиться после очередного удара о стартовый стол и вызвать обильный пролив в шахту горючего с последующим пожаром, никому наверху не хотелось думать.
Тогда мы ходко дошли до родной гавани. Последний раз ракета “подпрыгнула” на самом входе в Кольский залив. Но на этом наши злоключения не кончились. Пришли мы вечером, ошвартовались у стационарного причала и, обеспеченные погрузочным расчетом ракетно-технической базы, приступили к выгрузке аварийной ракеты. Понадобилось несколько минут, чтобы остропить негодную. Выдернутая краном из шахты, как морковка из грядки, ракета парила. Дабы не портить атмосферу в районе базы, ракету дымящейся хвостовой частью сунули в воду.
Вскоре показался автопоезд: транспортировочная спецавтомашина с прицепом (по-нашему - “телега”), автоцистерна с нейтрализирующей жидкостью и брандспойтом на крыше кабины и автобус с личным составом, одетым в защитные костюмы надлежащим образом. Все расположились по своим местам. Аварийную ракету, как большую утомленную рыбу, тихонько вытянули из воды. Окутанная легким буровато-желто-красным облачком, она продолжала парить. Так в вертикальном положении ракету перенесли за линию причала. Ответственность экипажа лодки на этом закончилась, но мы, кто был наверху, как завороженные не спускали глаз с проказницы. Она слегка покачивалась и парила, зависнув над “телегой”. Все невольно сделали глубокий вдох, а береговые ракетчики принялись укладывать больную на машину.
Подвели второй кран, чтобы, подхватив ракету за хвост, перевести ее в горизонтальное положение. Как только ракета чуть-чуть наклонилась, видимо, в ней опять перелилась часть остатков окислителя. Двигатель снова заработал в импульсном режиме. Только он здорово ослаб. Правда, это не помешало ему раскачать ракету на кране. Начался цирк. Вот так, не спеша, в течение почти всей белой ночи, под оглушительные хлопки и кашель двигателя раскачивавшейся на кранах ракеты, сантиметр за сантиметром ракету перекантовали и уложили на “телегу”. Когда ее, притихшую, надежно принайтовали к машине головой вперед, наступила разрядка. Не сговариваясь, все рассмеялись, сгинуло нервное напряжение.
Предстояло отвести убогую на техническую позицию за несколько километров от причала. Не спеша поехали. Как только “телега” покинула причал, на первом же ухабе ракета пошевелилась и двигатель заработал снова. С идущей следом за “телегой” автоцистерны прямо в сопло двигателя ударила струя нейтрализатора. Двигатель тут же захлебнулся и заглох. Так они ехали и дальше, а мы освободили стационарный причал, перешли к своему и пошли спать.
Трагедия разыгралась в то же утро. К освободившемуся стационарному причалу для погрузки ракетного боекомплекта встал командир Юра Долинин (внешне поразительно похожий на Юру Гагарина!). На подводном флоте очень часто в разговорах, докладах, переписке вместо номера лодки, сами того не сознавая, называют фамилию командира, возмещая ущербность нумерации. На причал прибыли работавшие всю ночь с нашей аварийной ракетой и ни капельки не отдохнувшие поутру люди с ракетно-технической базы. С собой они привезли боевую ракету. Для погрузки на лодку.
Все заняли места по боевой тревоге. Ракету в горизонтальном положении приподняли над “телегой” за три точки: основной кран специальным стропом (траверсой) за два специальных выступа (цапфы) в районе стыка ракеты с боевой частью, вспомогательный - за хвостовую часть. “Телега” выехала из-под ракеты. Теперь надо было перевести ракету в вертикальное положение.
Как только основной кран приподнял голову ракеты, случилась беда. Неверно поставленный захват одной из тяг траверсы соскочил с цапфы. Повисшая на другой цапфе ракета крутанулась вокруг своей продольной оси, вырвала крепление второй цапфы и, повиснув на хвостовом стропе, рухнула “головой” вниз. От удара о бетон термоядерная “голова” отлетела в сторону, покатилась к краю причала и упала вниз, застряв между стенкой и бортом плавкрана. Из тыльной части “головы” текло что-то коричневое и свисали какие-то “мочалки”. Не лучше была обстановка и на самом причале около упавшей ракеты.
Верхняя часть ракеты оказалась разрушенной. Из разрыва корпуса на бетон причала, а с него в воду полился все тот же окислитель. Над местом аварии приподнялось темно-бурое с фиолетовым отливом облако. Подгоняемое легким ветерком облако растянулось вдоль линии причалов бухты Ягельная и, медленно клубясь, поползло в сторону комендатуры. Облако несло смертельную опасность. После падения ракеты люди оставляли причал, кто как мог. На лодке все ушли вниз и наблюдали за происходившем через перископы. Одетые в защитные костюмы ракетчики отбежали с причала на дорогу, выжидая прояснения обстановки. Некоторые люди попрыгали с причала в воду и отплыли от него, рискуя погибнуть от переохлаждения. Один из прыгнувших в воду пронырнул большое расстояние и, потеряв ориентировку, вынырнул в центре начавшего приводняться облака. Одного глубокого вздоха, сделанного в ядовитой атмосфере облака, оказалось достаточно. Через четыре часа человек погиб от отека легких. Он оказался единственной жертвой аварии.
Последовали разборки, комиссии и проверки. Приехавший из Москвы специалист по головным боевым частям ракет (“головастик”) сообщил нам: при таком ударе “головы” о причал мог произойти ядерный взрыв неполной, но достаточной (?!!) силы. Посетивший вскоре нашу базу Главком ВМФ, оценив происшедшее, сказал: “Вы стали грузить ракеты, как дрова”. Сказал верно. Ни слова только о том, что уставшим людям перед ответственной работой нужен нормальный отдых.
Наверное, справедливо чеховское утверждение о повешенном на гвоздь ружье. Да, оно когда-нибудь обязательно выстрелит. Ружье с хорошим боем непременно сорвется с гвоздя и разобьет, по крайней мере, семь горшков. Так и с ядерными боеголовками. Раз они есть — ждите взрыва. Растет вероятность наступления подобного события. Математика не обманывает. Последствия взрыва могут оказаться непредсказуемыми.
А с нашей аварийной ракетой все оказалось очень просто. Взявший на контроль случай с АВД заместитель главного конструктора Лев Николаевич довел дело до конца, сумев доказать, что ВПК способен “забивать бракованные заклепки даже в термоядерный щит Родины”. Не справляясь с гонкой вооружений в холодной войне, ВПК начинал халтурить.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2016-07-22 07:21 am (UTC)Только куда они собралить стрклять ракетой с настоящим термоядом?
no subject
Date: 2016-07-22 08:15 am (UTC)Ты, кстати, зря на авторов худое думаешь. Эта книжка - одна из самых взвешенных и спокойных мемуаров по советскому ВМФ, которые мне довелось читать.
no subject
Date: 2016-07-22 07:10 pm (UTC)no subject
Date: 2016-07-22 08:27 pm (UTC)(С) первый закон сантехники